&hide_Cookie=yes)
Доктор Роберт Вахтер - профессор, больничный врач и исполняющий обязанности заведующим кафедрой медицины Калифорнийского университета в СанФранциско, при этом он каким-то образом выкраивает время, чтобы еще руководить работой отделения госпитальной медицины, насчитывающего 60 врачей. Именно д-р Вахтер ввел термин "больничный врач" (англ. "hospitalist") в 1996 г., и именно его считают отцом данной специальности.
Журнал "Modern Healthcare" включил его в число 50 наиболее влиятельных врачейруководителей в США, а в 2015 г. он занял в этом рейтинге первую строчку. Он является автором нескольких сотен статей и 6 книг, в том числе вышедшей в этом году книги "The Digital Doctor: Hope, Hype, and Harm at the Dawn of Medicine’s Computer Age" ("Цифровой доктор: надежда, обман и вред на заре компьютерного века в медицине"), удостоенной хвалебных отзывов и ставшей научным бестселлером, по версии газеты "New York Times". Д-р Вахтер входил в состав многих консультативных советов по здравоохранению, в том числе в совет компании Google. Мы рады и считаем честью, что д-р Вахтер смог уделить нам немного времени и дать интервью.
Адрес его блога: www.wachtersworld.org.
Что заставило Вас впервые заинтересоваться медициной - медицинское образование?
Я вырос на Лонг-Айленде, мои родители не получили образование в колледже.
Однако в нашем квартале жило довольно много врачей, и частично благодаря интересу моих родителей к медицине, а частично - общению с некоторыми соседями-врачами я заинтересовался этой областью.
Это было интересно и захватывающе. Реальное напряжение я ощутил, когда сильно заинтересовался политикой и механизмами принятия решений в организациях со сложной структурой.
Учась в колледже, я посещал подготовительные курсы для поступления на медицинский факультет, но специализировался в политологии. Честно говоря, я не знал, как мне совместить оба желания: с одной стороны, меня влекла медицина, а с другой стороны - я стремился разобраться, как работают и формируются различные системы. И подобные навыки и интересы очень мне пригодились, поскольку в медицине начинали осознавать, что необходима существенная перестройка системы и что политика и политики играют важную роль в этом.
Благодаря своим учителям и наставникам я нашел свою нишу на стыке медицины и политики. Одним из аспектов, который мне больше всего нравится во внутренней медицине, - это ощущение того, что акцент в данной дисциплине сделан на медицинское образование. Одно шло за другим, и в начале 1990-х гг. я стал студентом ординатуры в Калифорнийском университете в Сан-Франциско, и это было невероятно интересно.
Как Вы достигли нынешних высот?
Я поступил в школу медицины Пенсильванского университета. Я радостно вспоминал учебу в колледже, а медицинская школа была просто отличной, поэтому решение поступать туда было естественным шагом. В список студентов медицинской школы Пенсильванского университета я попал за неделю до начала занятий. Я уже подобрал квартиру в СентЛуисе и собирался туда переезжать, когда мне позвонили и сообщили, что есть места в университете. Забавно, когда, в конце концов, ты оказываешься в ситуации, которая, казалось, была предопределена, но при этом ты понимаешь, если бы не вмешался случай, ты мог бы оказаться в абсолютно другом месте и твоя карьера могла бы сложиться совсем по-другому.
В медицинской школе Пенсильванского университета я повстречал врачей, не считавших мои карьерные устремления и интересы такими уж странными. Я интересовался системой здравоохранения: тем, как финансы, этические принципы или политика влияют на оказание медицинской помощи, но при этом был всегда уверен, что хочу одновременно быть и врачом, и преподавателем. Пенсильванский университет оказался одним из первых мест, где врачи-профессора мыслили так же, как и я.
Все это и заставило меня поверить, что мои интересы не являются каким-то чудачеством и что я смогу найти свой путь.
Обучение в клинической ординатуре я проходил в Калифорнийском университете в Сан-Франциско. Когда я подавал заявление в ординатуру, существовала авиакомпания Eastern, предлагавшая авиабилет по фиксированной цене в 600 долларов США, который позволял летать по всей стране в течение месяца. Невероятно!
Считалось, что ординатура в Калифорнийском университете имеет репутацию одной из лучших в стране клинических ординатур, поэтому я решил так: если мне там понравится, это будет моим десятым вариантом. Но вообще-то я не собирался переезжать в Калифорнию.
Я поехал туда на день открытых дверей и влюбился в это место. Конечно, Сан-Франциско - очень красивое место, но, что важнее, меня впечатлила широта подготовки, не имевшая аналогов среди других программ, которые я рассматривал. А еще мне понравилась здешняя культура общения. У них оказалась отличная ординатура с очень умными и квалифицированными людьми, все были готовы помогать друг другу и стремились к сбалансированной жизни. Когда день открытых дверей подошел к концу, я окончательно решил, что хочу переехать в Сан-Франциско, а потом испытал шок, узнав, что меня приняли в ординатуру. Итак, я приехал, как мне казалось, на 3 года, по истечении которых собирался вернуться на северо-восток. Это было 32 года назад. Повторюсь: в жизни очень много случайностей, и почти нет смысла пытаться что-то планировать.
В Osmosis мы работаем над созданием смартфона для контроля физических показателей - The Smartphone Physical, который состоит из 9 медицинских устройств, позволяющих контролировать параметры пациента: например, массу тела, основные показатели жизнедеятельности и ЭКГ. К числу других устройств относятся стетоскоп, офтальмоскоп, отоскоп, спирометр и аппарат УЗИ. Вы заметили, что эти устройства получают все более широкое применение? В чем преимущества и недостатки того, что вы называете "Цифровым врачом"?
Я считаю, что нам необходимо пересмотреть весь процесс физикального обследования в плане его конечных целей - мы пытаемся получить данные, полезные для оказания пациенту медицинской помощи. Каждый результат обладает проверочными характеристиками в плане ложноположительных или ложноотрицательных значений, и нам необходимо в них разобраться.
Однако обследование - это нечто большее, чем просто еще один анализ, например, анализ крови на гематокрит или компьютерная томография. Как красноречиво написал Абрахам Вергезе, обследование привязывает нас к пациенту, и своими касаниями мы показываем ему, что он важен для нас.
Существует давнишняя традиция подвергать новые технологии скептицизму. Моя любимая цитата взята из газеты "London Times" 1834 г. - об ужасной штуке, называемой стетоскопом, который разрушит медицину.
"Несмотря на его пользу, весьма сомнительно, что он когда-либо будет применяться повсеместно. Его использование требует много времени и причиняет большие неудобства как пациенту, там и самому врачу, поскольку его форма и характер необычны и противоречат всем нашим привычкам и ассоциациям".
Зачастую новые технологии вызывают у нас негативную реакцию. Я уверен, что со временем стетоскоп заменит инструмент, который позволит заглянуть внутрь сердца, подобно аппарату УЗИ и даже лучше. Однако следует быть осторожными и не испытывать восторга от "стеклянных бус" лишь потому, что это новая штуковина показывает красивые картинки. Вместо этого следует задаться вопросами: "Как это применять?" и "Будет ли это лучше и дешевле того, что у нас уже есть?".
Идея о том, что можно получить все в одном, весьма захватывающая, сродни тому, как смартфон заменил мне не только телефон, но и компьютер, музыкальный плеер, iPod и фотоаппарат. Идея о том, что можно взять одно устройство, которое не только заменит некоторые этапы физикального обследования, но и интегрировано с электронной медицинской картой, обеспечивая компьютерную поддержку при принятии решений, великолепна. Представьте, что устройство показывает: "У пациентов данного типа с таким результатом такой снимок или такие данные ультразвукового исследования означают то-то или то-то".
Но пока такого устройства нет; надеюсь, что оно все-таки появится. Меня поражает, что технологии не только по-новому снабжают нас данными, но и интегрируют их таким образом, чтобы помочь нам принять оптимальные решения.
В настоящий момент мы рассматриваем отоскоп или стетоскоп как устройство, позволяющее получить звуковые или визуальные данные, которые мы затем обрабатываем, чтобы понять, что они означают.
Но можно представить себе приложение для смартфона, собирающее аналогичные данные и имеющее встроенный механизм оказания поддержки в принятии решений или базу знаний, которая помогает врачам выполнять свою работу.
Считаете ли Вы, что эти устройства приведут к сдвигу в медицине, в результате которого ординаторы и студенты утратят профессиональные навыки?
Безусловно. В некоторой степени произойдет естественная утрата навыков, но, может быть, это не так неплохо: например, я не умею пользоваться счетами, не помню номер телефона своей жены и не могу водить автомобиль, если сломался GPSнавигатор. Я больше не запоминаю все, как раньше, поскольку знаю, что все смогу найти в Google. Таким образом, утрата некоторой части навыков абсолютно естественна. Вопрос заключается в том, когда это помогает, а когда вредит? Иногда компьютер дает неверные ответы или ответы нужно рассматривать в определенном контексте, а также необходимо знать, когда все нужно взять под контроль.
Например, современные самолеты в основном управляются автопилотом. Но это создает риск излишнего самоуспокоения, когда при управлении самолетом пилот полностью полагается на автопилот. Однако если компьютер дает сбой, а пилот не знает, как пилотировать самолет вручную, возникнет огромная проблема. Именно из-за этого произошло несколько авиакатастроф. Так же и в медицине. Если бы компьютеры были идеальными и могли бы обеспечить необходимую медицинскую помощь, все остались бы без работы. В таком случае наши навыки можно было бы использовать для другой работы. Но в большинстве отраслей медицины при моей жизни этого не случится, а в некоторых областях этого не случится никогда.
Поэтому вопрос, по сути, заключается в следующем: что вы делаете в тех сферах, где компьютеры в большинстве случаев работают неплохо, но время от времени направляют вас неверным путем, или когда большую часть времени работу выполняют компьютеры, но оператор-человек все равно должен быть начеку. Данные ситуации представляют собой интересные и непростые проблемы при составлении образовательной программы, к рассмотрению которых мы только что приступили.
Будучи преподавателем, внесли ли Вы какие-то изменения в связи с ростом использования мобильных устройств?
Будучи "больничным" преподавателем, я в основном концентрируюсь на обучении навыкам, которые понадобятся студентам для эффективной работы в качестве врачей. Если я считаю, что они будут чрезмерно полагаться на технологии, в ущерб взаимодействию с пациентами или уровню своего участия, я им скажу об этом и помогу им понять, почему делать что-то больше или меньше - хорошая идея. Я поступлю так же, если появится какая-то технология, которая может оказаться полезной, но которую они не используют. К этому вопросу я подхожу без предвзятости относительно того, что необходимо больше или меньше пользоваться технологиями.
Я считаю, что иногда лучше использовать технологии. Суть в том, чтобы использовать подходящее средство в нужный момент. В одном случае этим средством будет компьютерная поддержка, а в другом - диагностика у постели больного.
Меня всегда беспокоит, когда люди слишком далеко заходят в том или ином направлении. Я написал "Цифрового врача" отчасти потому, что слишком большая шумиха поднялась вокруг чудесной технологии, которая должна была заменить все и позволить пациентам самостоятельно заботиться о себе. Однако я понимал, что это не совсем так.
Вместе с этим, есть и те, кто бросаются в другую крайность, утверждая, что нам следует выдернуть все провода и вернуться к использованию папок-скоросшивателей и канцелярских планшетов. Я считаю их сумасшедшими. Мы должны использовать технологии так, чтобы это помогало нам обеспечивать оптимальный медицинский уход при минимальных затратах, но при этом мы должны проявлять осторожность, чтобы не допустить нивелирования человеческого измерения медицины, не уснуть у выключателя и не допустить утраты навыков до такой степени, что от этого будут страдать пациенты.
А что Вы думаете о шумихе, которая в последнее время поднялась вокруг новых технологий в медицине? Как, по-вашему, распространение цифровых устройств изменит медицинскую практику в ближайшие 10-20 лет?
Когда возникает ажиотаж, нужно убедиться, а не стоит ли за всем этим какая-то компания, финансово заинтересованная в том, чтобы все восхищались ее новым девайсом. Однако не всегда технологический оптимизм является деструктивным или даже предвзятым. Часто он несет в себе перспективные направления.
Это может казаться слишком оптимистичным, но это может быть полезным, особенно когда ты пытаешься разобраться в существующей слишком проблематичной и деморализующей системе. А что касается желающих "выдернуть провода", их я тоже понимаю. Иногда кажется, что технологии отбрасывают нас назад, поэтому важно прислушаться и к их аргументам.
Аналогично тому, как люди романтизируют будущее, которое еще не наступило, они могут романтизировать и прошлое, которое в действительности было не таким уж хорошим. Ностальгия - очень мощная сила, часто люди просто забывают все плохое. Действительно ли мы хотим, чтобы кто-то пытался расшифровать мой почерк и понял, какой препарат я заказал? Действительно ли мы хотим вернуться в те времена, когда я не мог читать или вносить записи в медицинскую карту дома? Или когда не было возможности посмотреть рентгеновский снимок дома?
Действительно ли мы хотим, чтобы пациенты шли в регистратуру больницы, чтобы заказать выписку из медицинской карты и узнать, что ее подготовка займет месяц?
Существует много логических доводов, почему стоит двигаться к цифровой системе здравоохранения. Нам необходимо более тщательно подходить к этому вопросу.
Во время исследования и написания книги я убедился в том, что мы можем создать и создадим такую систему. Сегодняшние страхи типичны для сфер, в которых происходит технологическая трансформация: общей является ситуация, когда вначале создается чрезмерная шумиха, а затем возникает всеобщее разочарование. Через несколько лет люди начинают спрашивать:
"Что случилось, почему это не работает именно так, как все обещали?" А затем, лет через 5-10, ситуация улучшается. Отчасти это обусловлено усовершенствованием технологии, но намного больше это связано с тем, что приходит молодежь и говорит:
"Какого черта мы делаем это так?" А ответ заключается в том, что мы всегда делали это так. Во время компьютеризации мы просто перевели на цифровые рельсы старый процесс, сделав его немного быстрее.
Но если раньше это был неэффективный способ сделать что-то, теперь это более быстрый неэффективный способ сделать это, и прогресса не произошло. Приходит молодежь и говорит: "Это безумство! Давайте сделаем это по-другому!" В конечном счете система полностью перестраивается, становится более продуманной, и именно тогда становятся заметны массовые положительные изменения. И мы увидим их в ближайшие несколько лет.
Какие изменение Вы хотели бы увидеть в существующей системе медицинского образования? В системе здравоохранения?
Калифорнийский университет в Сан-Франциско принимает участие в национальном проекте по пересмотру системы медицинского образования, финансируемом Американской медицинской ассоциацией. Недавно меня попросили высказаться по поводу одного аспекта: какие изменения необходимы в системе медицинского образования? Первое, сказал я, я бы не стал делать слишком сильный акцент на фактическое использование технологий, поскольку человек научится использовать компьютерную систему, когда будет работать в больнице или клинике. И большинство молодежи так хорошо разбирается в технологиях, что им не требуется много времени для обучения. Куда важнее понять условия, в которых оказалась сегодня медицина, столкнувшись с сильным давлением, обусловленным необходимостью найти оптимальное, более безопасное и более удовлетворительное лечение при меньших расходах. Именно на этом следует сделать акцент: как сделать систему лучше и повысить ее отдачу, используя цифровые инструменты, когда их применение уместно.
Я считаю, что технологии следует рассматривать как часть набора инструментов, которыми могут воспользоваться ординаторы и другие сотрудники для повышения отдачи. В этом контексте необходимо больше узнать о человеческом факторе и о взаимодействии между человеком и технологиями, а также о том, что находится внутри электронных систем.
Но еще большее значение имеет то, что ты думаешь о системе, в которой работаешь. Как я понимаю новую роль, которую я играю, будучи врачом, когда я более не являюсь "одиноким рейнджером", который лечит отдельных пациентов, а когда мне необходимо думать еще и о том, как я могу повысить эффективность работы системы? Итак, в данном контексте врачи должны рассматривать технологии как вспомогательный инструмент. Иногда технологии - всего лишь вещь, которая помогает мне достичь цели при оказании медицинской помощи оптимальным, более эффективным способом. А иногда нам необходимо понять, что технологии не дадут ответа и что есть другие инструменты, которые нужно использовать.
Источник: log.osmosis.org/2015/09/leaders-medical-education-dr-robert-wachter-professoruniversitycalifornia-san-francisco-author-digital-doctor.