Д-р Сандерс начала вести колонку "Диагноз" в "New York Times" в 2002 г., что отчасти способствовало созданию "Доктор Хаус", где она работает одним из трех медицинских советников. Мы являемся поклонниками ее творчества не только в связи с его зрелищностью, но и в связи с его образовательным значением, поскольку исследования показывают, что формирование ассоциаций - это один из лучших способов обучения и запоминания информации. Некоторые моменты, известные пользователям Osmosis, мы воплощаем в жизнь. Д-р Сандерс выделила время в своем напряженном графике, чтобы поговорить с нами о предыстории сериала, своей карьере и о вопросах медицинского образования в целом.
Вы начинали свою профессиональную карьеру в качестве журналиста. Можете рассказать, что привлекло Вас в этой профессии?
Я в некотором роде не совсем традиционный врач, поскольку начала обучение в медицинском институте после 12-летней карьеры в сфере телевизионных новостей. Журналистика интересовала меня с раннего возраста, и, к счастью, в эту сферу было не так сложно попасть. Она полностью основывается на предположении, что обычные люди, глядя на сложные вещи, могут сообщать об этом другим людям. Как и многие другие, я попала в телевизионную журналистику совершенно случайно, но нашла, что мне прекрасно подходит такая работа, потому что она открыла для меня много новых понятий и людей. Я обнаружила, что все чаще и чаще меня привлекают медицинские темы, которые мы освещали.
Именно поэтому Вы решили заняться медициной?
Отчасти, да. Медицина всегда завораживала меня, и я не ошибалась, когда предположила, что чем больше я буду в нее углубляться, тем больше она будет меня интересовать. Помогло и то, что я устала от постоянных поездок, связанных с журналистикой, поэтому я решила поискать что-то более спокойное.
Вы думали о поступлении в медицинский институт в колледже?
Нет, в то время я вообще не задумывалась о поступлении в медицинский вуз. И хотя я всегда была сильна в математике и естественных науках, учеба в колледже отталкивала меня своей неопределенностью. Сегодня мы находимся у истоков этой потрясающей науки. Я рада, что выбрала нетрадиционный маршрут, поскольку теперь хорошо ориентируюсь в той области, в которой работаю.
После того как Вы поступили в медицинский институт, как пришло решение продолжить обучение в области внутренних болезней?
В первый день практики на 3-м курсе обучения в медицинском институте я посетила собрание под названием "Доклад ординатора". Это было очередное собрание врачей-ординаторов и известных лечащих врачей, которые обсуждали и решали сложные диагностические вопросы. Это было увлекательно. В тот день рассматривали случай женщины с волчаночным нефритом. Слушая доклад с описанием клинического случая и симптомов, истории болезни и результатов лабораторных исследований, я подумала: "Боже мой, это же расследование Шерлока Холмса!" После этого мне стало ясно, что я хотела бы заниматься внутренними болезнями. Это не значит, что я перестала обращать внимание на другие области медицины. Я с увлечением изучала и другие специальности и серьезно рассматривала возможность заняться урологией, потому что мне нравилось сочетание поликлинической медицины и работы в операционной. Я также думала, что смогу внести свой вклад в те области медицины, где большинство врачей - мужчины. Однако этот путь показался слишком долгим. Мне пришлось бы провести 3 года в общей хирургии, а потому еще 3 года - в урологии. К тому же у меня был, наверное, самый вредный врачординатор во время цикла хирургии, и, как многие студенты-медики, я предположила, что это скорее правило, чем исключение.
Разве это не интересный аспект медицинского образования - выбор будущей карьеры может зависеть от одного или двух человек, с которыми мы работаем?
Безусловно, мы можем выбрать специализацию совершенно случайно. Что если старший врач-ординатор в "Докладе ординатора" выбрал бы неинтересный случай или скучную презентацию? Захотела бы я тогда продолжить обучение именно в области внутренних болезней?
Расскажите немного о карьере. Вы начали писать для "New York Times" еще в 2002 г., к тому же были консультантом сериала "Доктор Хаус". Помогло ли это вам сохранить интерес к данной области и избежать выгорания?
Я люблю заниматься различными видами деятельности, потому что это помогает сохранять интерес к работе. Однако я не думаю, что именно это позволяет избежать профессионального выгорания. Я уверена, что многим врачам их работа действительно нравится, а не является средством построения карьеры или индивидуального стремления к достижению внешних атрибутов, таких, как престиж и деньги. Хотите верьте, хотите - нет, но эти вещи не могут принести удовлетворение в долгосрочной перспективе. Делать то, что вам интересно и что вам нравится - вот что настоящую радость и удовольствие. Этому недостаточно уделяется внимание в медицине и это в результате приводит к выгоранию.
Как вы начали писать для "New York Times" и стали консультантом сериала "Доктор Хаус"?
Мой муж - писатель и невероятно общительный человек, он часто организует званые обеды в нашем доме. Поскольку мы оба начинали как журналисты, среди наших друзей почти нет врачей. Я не раз пускалась в объяснение самых увлекательных случаев нашим гостям и вынуждена была так искусно рассказывать свои истории, чтобы они поняли, какая это замечательная профессия. Однажды один из гостей, блестящий писатель, особенно заинтересовался этими случаями, оказалось, что он - редактор "New York Times". Он попросил рассказанные мною истории превратить в материал регулярной колонки - именно так возникла моя колонка "Думай, как врач". "Доктор Хаус" отчасти имел отношение к моей колонке, поэтому вполне естественно, что я стала консультантом этого сериала. Новые возможности появились не запланированно, а потому что я занималась любимым делом. Вот что я регулярно советую своим слушателям.
Отличный совет. Занимаетесь ли Вы сейчас обучением студентов-медиков?
Да, я клинический преподаватель на медицинском факультете Йельского университета, я помогаю студентам изучать навыки сбора анамнеза и врачебного осмотра. Однако большинство студентов, с которыми я работаю, уже учатся в ординатуре.
Интересно, если учесть, что вы вдохновляли команду сериала "Доктор Хаус". Вы, вероятно, задаете особо пугливым студентам наиболее сложные вопросы, правда? (Смеется-) Я не подкалываю студентов - оставляю это хирургам. Я не думаю, что такое поведение - лучший способ научить кого-то чему-либо. Хотя мы больше учимся на своих ошибках, а не на собственном успешном опыте, возможно, потому что нам стыдно. Но мы не должны заставлять кого-то чувствовать себя плохо, чтобы чему-то научить и заставить усвоить информацию. То, как вы описываете вещи, которым обучаете, путем формирования ассоциаций и предоставления контекста - это и есть способ обучения. Люди, которые с наибольшей вероятностью поставят правильный диагноз, не обязательно учились в лучшем медицинском вузе или стали старшим ординатором, скорее, они были единственными, кто раньше сталкивался с похожей ситуацией. Процесс часто сводится к распознаванию образов.
Говоря о распознавании образов, что Вы думаете об инструментах, помогающих в принятии клинических решений, скажем, о IBM Watson?
Существует множество инструментов, которые используют обширную память компьютеров для диагностики. Одним из таких инструментов является Isabel. Учитывая все, что я слышала о суперкомпьютере Watson, у меня создалось впечатление, что он представляет собой то же самое. Это отличные инструменты, потому что они могут напомнить вам о редко встречающихся моментах, о которых вы, возможно, не думали и которые действительно могут быть важными. Проблема со всеми подобными инструментами заключается в том, что для регистрации наблюдений они опираются на человеческий разум. Мы получаем данные, используя свои глаза, уши, нос, которые дают нам целостную картину, целостное восприятие объекта. Если бы мы были более осмотрительными и действительно уделяли время выявлению данных, которые дают нам целостную картину, мы могли бы гораздо больше помочь диагностическим программным средствам, но мы, увы, этого не делаем. Может быть, не можем. Возможно, это занимает слишком много времени. Когда-нибудь у нас появится аналог Star Trek tri-corder - компьютера, который может получать данные непосредственно от организма пациента и представляет собой реальное диагностическое программное средство. А пока это гигантские и очень эффективные поисковые системы.
Вы опубликовали 2 книги. Я догадываюсь, как родилась Ваша книга о медицинских загадках и искусстве диагностики, но можете ли Вы рассказать, как появилась первая книга о диетах?
Фактически начало ее было положено еще до создания колонки "Диагноз", когда я занималась исследованием с одним профессором. Она изучала низкоуглеводную диету, которая, признаюсь, меня очень мало интересовала. Тема питания не привлекала меня, но я ошибалась тогда, поскольку питание тесно связано с медициной. В любом случае, я решила работать с ней в рамках этого исследовательского проекта, и мы начали публиковаться в JAMA. Обзор литературы был поручен мне, и я углубилась в десятки статей, чтобы определить, соответствуют ли они критериям включения в метаанализ. Я обнаружила, что обладаю информацией, полученной при рассмотрении всех этих оригинальных исследований, которую решила донести до широкой общественности, выпустив книгу Perfect Fit Diet ("Идеальные диеты").
Если бы Вы могли изменить какой-нибудь аспект медицинского образования, что бы это было?
Я хотела бы расширить критерии приема для будущих студентов, которые хотят поступить в медицинский вуз. Обычно мы ждем от наших абитуриентов, чтобы они обладали базовыми знаниями в области естественных наук и математики. Вы хорошо видите, насколько ценны такие базовые знания, когда начинаете работать врачом, вне зависимости от того, какую специальность вы выбираете. Я думаю, что мы теряем хороших врачей, потому что редко принимаем студентов с гуманитарными наклонностями и знаниями, чудаков. В Йельском университете они составляют всего 10% в классе, чудаки вроде меня. Неужели это действительно самое разумное соотношение?
Источник: http://blog.osmosis.org/2014/04/lisasanders.html